Моё. Понравится — выложу ещё.

— Ма-ань...

— Чего-о? — не отрываясь от учебника, в тон отозвалась Маруся.

— Ты представляешь себе нашу семейную жизнь?

— Чего?! — поперхнувшись от неожиданности, девушка подалась вперед и уткнулась в томик квантовой физики.

— Ну как чего. Семейную жизнь. Нашу. Представляешь?

Маруся задумалась. Не часто ей приходилось отвечать на такие вопросы, ох не часто.

— Ну?? — недовольно раздался звонкий голосок.

Вздохнув, Маня неторопливо отложила учебник и взору её предстала подруга, которая уютно устроилась у неё на животе.

- Солнышко, а почему ты спрашиваешь?

— Ну-у-у… — ехидно отозвалась та, — Интересно.

— Интересно, как я выкручусь?

— И это тоже, — улыбнулась Солнце.

— Ты вредная, — сообщила Маруся, задумчиво накуручивая прядь мягких волос на палец.

— Знаю. Не ты первая указываешь на это, не ты последняя, — Солнце театрально вздохнула, — Ну, отвечай давай!

— Ммм… Не хочу, — протянула Маня, путаясь в волосах Солнца.

— Не хочешь?? — вкрадчиво уточнила та.

— Не-а.

— Ну всё, — надулась Солнце, — Я от тебя ухожу воще!

— Это к кому же?

— Ну мяу… — попалась девушка, — Ну не знаю. Пусть это будет спонтанно! И воще! Не приставай с дурацкими вопросами! — и Солнце отточенным движением вцепилась Марусе в нос.

— Пусти-и-и!!! — заверещала Манька, пытаясь отодрать подругу от носа. Та захохотала, и, выпустив нос, покровительственно похлопала её по щеке.

— У тебя не руки, а клешни… — задыхалась от возмущения Маруся.

— Ути-пути, — ворковала тем временем Солнце, — А у тебя такие милые щечки!!! Хомячки завидуют и падают под колесо!

— Хватииит!!! — пищала Маня, тщетно пытаясь освободиться.

Кровать ходила ходуном, жалобно сообщая другу-столу о своей несчастной судьбе. 

— У-у-у… — неожиданно ласково протянула мучительница и, звонко чмокнув подругу в красный нос, прекратила пытку.

— О-ох… Святая инквизиция облилась бы холодными слезами от горя, если бы встретилась с тобой, скорбя, что не догадалась использовать сии виды пыток...

— Милая, не утомляй бедную меня сложными фразами, надо же сохранить Солнце для согревания нашего семейного очага. Кстати!!! — вспомнила причина соленых и холодных, как недельный бульон, слез инквизиции. — Семейная жизнь!

Обессиленная Маруся попыталась с мольбой посмотреть в глаза Солнцу, но та предусмотрительно улеглась так, чтобы глаз её видно не было.

— Не хочу думать.

— Чего?! — дыхание Солнца обожгло Мане ухо, и она поняла, что пытки будут продолжены.

— Ну ладно! — запротестовала Маруся, — Если ты так настаиваешь...

— Настаиваю!!! — Солнце уселась было по-турецки, сложив руки на груди и внимательно уставившись на раскрасневшуюся Маньку, но тут же, восторженно запищав, кинулась на неё, пытаясь обнять.

— Ты такая милая, когда растрепанная, — зашептала она в ухо подруги, притянув её к себе.

— Ты же спрашивала про семейную жизнь. И даже слушать собралась! — напомнила Маня, утыкась щекой в теплую макушку Солнца.

— Да-а, — мурлыкнула Солнце, — Давай. Рассказывай.

Маруся вздохнула и, немного подумав, начала повествовать.

Маленькая квартира, темная и тесная. Несмотря на это, довольно уютная. С кухни доносятся приятные носу запахи. Вдруг раздается звонок, разрезающий темную тишину. За дверью слышатся скорбные вздохи, и что-то скребется в дверь, видимо, пытаясь нашарить ключом замочную скважину. Наконец, замок приветственно щелкает, оповещая о том, что кто-то вошел в квартиру.

— Ма-а-ня-я… — стонут в коридоре.

Маня вылетает из кухни и, громко причитая, бежит в коридор, размахивая сковородкой.

— Опять пьяная в тырыдых!!!

— Ну Маняя… — Солнце пытается поймать Марусю и обнять, но та успешно отбивается сковородой.

— Пьянь!!! Боже, с кем я живу!!!

— Манечка, я больше так не буду… Никогда-никогда...

— Ага-ага!!!

— Ну Ма-а-ань… — Солнце слишком ловко уворачивается от замаха сковородой и падает на Марусю, которая не валится на пол только из-за того, что за спиной вовремя оказывается стенка и не тюкается об неё головой потому что теплая ладонь заботливо ложится на затылок, охраняя от весьма неприятной встречи со стеной.

— Зай, ты пойми… Прости меня… — быстро шепчет Солнце.

— Пусти меня, алка… — договорить Маруся не успевает, потому что Солнце оперативно её целует.

Сковородка выпадает из помягчевшей руки и приземляется прямо на ногу Солнцу. Квартира взрывается от дикого вопля.

— Ну и ну, — недовольно протянула Солнце, как только Маня закончила свой рассказ.

— Что, не нравится? — мстительно ответила Маруся. — Вот не надо было позавчера так надираться!

Солнце аж зашипела от негодования.

— И нечего злиться! — возмущенно заметила Маня но, увидев, что Солнце довольно сильно обижена, добавила примирительно, — Я же волнуюсь...

«А ведь я снова чувствую себя виноватой», — мельком подумала Маруся. 

— Да я понимаю… Но это не повод так обо мне думать.

— Ну ладно-ладно, давай ещё представлю...

Громкая музыка заглушает и звонки в дверь, и щелчок замка, и приветственный крик «я дома!». В ответ раздается лишь: «ты-ы зна-а-а-ал, что войти в мой дом значит умере-е-е-еть!!!»

— Боже, опять...

Стены трясутся, стекла гудят — Солнце работает.

Маня, кинув куртку, зажимает уши и отправляется прорываться во вражеский стан.

— Солнце-е-е!!!!

— Но я не вра-аг твой — я-я твой дру-у-у-уг!!!!!..

— Солнышко-о-о!!!

— Да, я — отше-е-ельник, маг и волше-е-ебник!!!..

— Солнц!!! — Маня добирается до комнаты, где засела Солнце, и та обращает наконец на неё внимание.

У Солнца красные от усталости глаза, в которых застыла отсутствующая пустота, и безразличное выражение лица. Маня подходит к столу и первым делом выключает колонки. Солнце, следившая за ней, снова их включает. Маруся, зная что спорить бесполезно, просто уменьшает звук.

— Солнц, ты снова не спала?

Солнце медленно кивает.

— Глупая...

Снова кивок.

— Ты же убиваешь себя.

— Да я знаю, — небрежно отвечает Солнце и вновь поворачивается к компьютеру.

— Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь… — песня поменялась.

— Ну, Солнц, не обязательно не спать нормально трое суток подряд.

— Обязательно… Мне надо написать до послезавтра, а ещё едва за половину перевалило.

— Солнц. Прекрати. И без этого обойдемся.

— Вряд ли, Мань… Финансы поют романсы. Так что...

— Ладно, давай я напишу.

— Мань, это ведь моя работа. И я закончу.

Маруся делает шаг вперед, крепко обхватывает голову Солнца и прижимает её к себе.

— Хорошо, Солнце, ты закончишь, но только после того, как поспишь.

Солнце соглашается слишком легко — она очень сильно вымоталась.

— Эй! Чо за?! — прервал недовольный возглас Маню.

— А что? — удивилась Маруся.

— Она ещё спрашивает! Как-то ты мрачно её представляешь!

— Кого её??

— Семейную жизнь!!!

— А. Ну да.

— Что ну да?! — взвыла Солнце.

— Солнышко, не бесись!..

— Я не бешусь, — спокойно ответила Солнце, — мне просто не очень нравится. Когда это ты видела, чтобы я отказывалась от сна? Давай расскажи что-нибудь нормальное.

— Ладно, — покорно вздохнула Маруся.

Не холод, мягкими лапами залезший за шиворот, будит Солнце морозным зимним утром. Не холод, а Маня, которая запрыгивает на огромную кровать и бесцеремонно трясет Солнце.

— Манечка, ещё четыре часика и я целиком твоя...

— Через четыре часа обед!!!

— Обед ловким движением трансформируется в завтрак...

— Это ж каким? — озадачена Маня-физик.

— Спихиванием тебя и проваливанием в глубо-о-о-окий сон...

— Это два движения, — отмечает Маруся, любящая точность до миллиардных.

— Да и пофиг… — честно сознается Солнце и прячется под подушку.

— Вставай давай, пофигистка!!!

— Не слышу, не слышу, не слышу, не слышу… — быстро бормочет Солнце.

Маня, особо не церемонясь, сдергивает подушку и громко кричит над ухом у подруги:

— РОТА, ПОДЪЕ-Е-Е-Е-ЕМ!!!!!!

— Лапа моя, дай поспать… — спокойно молит та, будто и не замечая громкости криков — привыкшая, очевидно.

— Нет!!!

— Ну позязя...

— Нет!!!

— Детскому организьму надо спать хотя бы девять часов...

— Клизьму надо организьму! Девять часов всего, а не девять часов до полуночи, и девять после!!! К тому же, ты давно не ребенок!

— Неправда… В душе я дитя, чистое и наивное...

— Слыш ты, дитё!..

— Зая, ну каникулы же!!! — замешкавшись, Маруся пропускает руку Солнца, которая хватает её за шею и притягивает к себе.

— А каникулы, радость моя, — нравоучительно говорит Солнце, крепко прижимая свою радость к плечу, чтобы та не вякнула чего в ответ, — каникулы бывают раз в жизни! И только раз в жизни можно поспать как человеки. Так что спим, — подводит итог Солнце и умиротворенно сопит.

Наконец, Маня вырывается из крепких объятий подруги и отвечает:

— Так в том-то и дело, что как челове… Тьфу! Как люди, а не как медведи!!! К тому же мы в Финляндию не спать ехали! — и ловко стягивает с Солнца одеяло.

А Солнце, помедлив, преспокойно мурлыкает:

— Медвежонок, я замерзну...

— А-а-а-ай, Боже, помоги!!! — кричит Маруся, потеряв веру в наивного ребенка.

— Христианский бог в этих местах тебе не поможет, Манюнь, — здесь до сих пор бродят древние духи северян, — цитирует Солнце, неторопливо садясь на кровати, и, прислоняясь к Мане, слегка приобнимает её за плечи.

— Вредная-я-я… — протягивает Маруся, прямо-таки тая от тепла Солнца.

— Дя-я… — ласково соглашается Солнце, жмурясь от удовольствия.

— Блин… — Маруся задним умом понимает, что почти проиграла — как обычно, собственно.

— Мань, ну давай поспим… — шепчет Солнце, — давай, давай поспим...

С огромным усилием Маруся встает с кровати, отчего Солнце падает.

— Вставай, — тоном, не допускающим возражений, заявляет Маня, — через 10 минут на улицу.

— Ла-адно, — недовольно соглашается Солнце, — Сколько времени-то хоть?

И, не услышав ответа смущенной подруги, Солнце неуклюже тянется к электронным часам, которые светятся мягким синим светом. Маруся прозорливо зажмуривается.

— Ё-ё-ёптель-моптель!!! Маня, блин, какого?!

— А что? — откровенно изумляется Маруся.

— Полшестого, вот что!!! Мне ещё спать три с половиной часа! Минимум!!!

— Не-е-ет, ну, Солнц, ну пожалуйста!!! Солнышкоо, пожалуйста-пожалуйста, ты обещалаа!

— Да ладно, — угрюмо отзывается Солнце, — встаю я, встаю...

— Ну вот вечно ты мне спать не даешь! — воскликнула Солнце, перебив Маню.

— А нечего дрыхнуть до обеда! — высунула та язык в ответ.

— Откушу, — угрожающе зарычала Солнце. — И воще, странная у тебя какая-то семейная жизнь получается!

— А я не до конца рассказала же, — примирительно ответила Маня.

— Ну так рассказывай! — удивленно потребовала Солнце.

И Маня не смогла ей отказать — как всегда, впрочем.

Ровно через 10 минут, — как и обещала, — Солнце выходит из уютного домика и подходит к стоящей около крыльца Марусе.

— Сейчас будем смотреть восход, — радостно сообщает Маня.

— Фу, блин… А без меня можно было это сделать? — с сожалением интересуется Солнце.

— Нет. Ведь если бы ты не проснулась, солнце бы не встало.

— Манечка, ну я спать хочу, — Солнце, в подтверждение своим словам, трет глаза кулачками.

Маруся приобнимает её за плечи и обещает:

— Потом можно будет поспать...

— Правда? — обрадованно спрашивает ожившая Солнце.

— Правда, — и Маня целует заспанную подругу в теплую щеку.

Так они и стоят, ожидая рассвет.

Спустя энное количество времени далеко-далеко начинает светлеть. Ночь медленно отступает, забирая с собой страхи, ужасы, неуверенность и сомнения. Тьма уходит, подчиняясь свету. Звезды торопливо исчезают, и лишь месяц упрямо смотрит на брата-солнце. Вот уже верхушки леса отбрасывают длинные тени, которые, изменяя мраку, уходят к свету. И вот большое, радостное солнце поднимается над утренним миром, обещая прекрасный день. Снег переливается и искрится под яркими лучами светила.

— Маняя...

— Ммм...

— Маняя… Ну Мань же!

— Ну что? — Маруся недовольно отрывается от созерцания и обращает, наконец, внимание на Солнце, которая настойчиво дергает её за рукав.

— Мань, прода будет?

— Ну… Я думаю, нет, на самом деле...

— То есть, всё? — уточняет Солнце со слишком уж хитрым выражением лица.

— Всё, — ободряюще улыбается Маруся.

— Ура-а-а-а!!! — и Солнце, раскинув руки, падает в пушистый снег.

— Мяуу… Ну вот это боль-менее...

— Ну вот что тебе не нравится?

— Восход. На восходе надо спать, — уверенно сказала Солнце. — Ты же знаешь, я больше закаты люблю.

— А я люблю Солнце… — двусмысленно протянула Маруся.

Солнце, правильно поняв, счастливо зажмурилась.

Маня нежно посмотрела на неё, задержав взгляд на несколько секунд, и, вздохнув еле слышно, открыла квантовую физику. 

***

По стеклу хлещут косые капли холодной осенней грозы — возможно, последней в этом году. Небо неприветливо серое, тяжелое, темное. Холодно. Мрачно. Но Солнце упорно не зажигает свет. Она сидит у окна и хмуро вглядывается в даль. Наконец, по лицу бежит тень облегчения и девушка неторопливо слезает с подоконника и босиком шлепает в коридор, чтобы открыть дверь и встретить её — мокрую, замерзшую, но веселую и жизнерадостную.

— Мань, — говорит она, уворачиваясь от мокрых объятий, — ты почему не взяла зонтик?

— Закон подлости, — улыбается та, — А, Солнц, у нас в семье пополнение.

— Чего. Ты что. Того? — только Солнце умеет задавать вопросы с утвердительной интонацией.

Вместо ответа Маня бережно достает из-за пазухи маленький темно-серый комок и вручает его Солнцу. Солнце удивленно принимает его. Комок свободно помещается у неё на ладони, и она чувствует, как дышит меховой комочек, чувствует, как в нем струится жизнь, чувствует удары маленького сердца.

— Маня, это что?..

— Да-а, Солнц, это котенок, — широко улыбается Маруся.

Солнце собирается визжать, но вовремя вспоминает, что может напугать маленькое существо, доверчиво тыкающееся мокрым носом в её пальцы.

— Мань, ты же совсем его заморозила!

— Да я и сама продрогла как собака!

— Одеваться надо тепло!

— Не хочу… — морщится Маня.

— Ладно, — хихикает Солнце, — в душ. Оба. Без разговоров.

Подоконник широкий, длинный. На нем и сидят, прислонившись к стеклу, Маня и Солнце. Маня на руках держит котенка, который недовольно щурится из-за того, что получил двойную порцию влаги, но мурлыкет от тепла и внимания девушки, которая рассеяно чешет его за ухом.

— Ну и где ты взяла это чудо?

— Ну как. Вообще случайно. Кинулся под колеса автобуса, чтобы перебежать ко мне. Слава богу, обошлось. Ну и не могла же я оставить его там одного.

— А как же его мама?

— Ну, там не было ни одной кошки. К тому же он такой милый, — умиленно говорит Маня.

— Да-а, — подтверждает Солнце. — Называть будем?

— А то! А как назовем?

— А предложения есть?

— Да у меня то есть, — хитро улыбается Маня. — Но не думаю, что тебе понравится.

— Ну мало ли… Ой, а это мальчик или девочка?

— Мальчик. Вроде...

— Что значит вроде.

— Ну сама посмотри. Я не разглядывала, — смущенно отвечает Маруся.

— Итак, — торжественно начинает Солнце, смотря на довольного кота, который сидит на руках у Мани, — в результате долгих споров, тебе, Котлетоносец-В-Потемках, присваивается гордое Имя… Котангенс. Оке, животное?

— Оке, — согласно мяукает котенок и, оглянувшись на Марусю, осторожно спрыгивает на подоконник и, смешно косолапя, шагает к Солнцу.

— Не, Мань, ну какой же это Котангенс? — недовольно спрашивает та.

Маня-физик невинно хлопает глазами и в оправдание выдает:

— Котангенс, по крайней мере, лучше, чем… Чем Колдрекс!

— Это ж чем это?

— Как корабль назовешь, так он и поплывет...

— Ага, ты хочешь, чтобы невинное существо превратилось в математика?

— А ты чтобы оно болело?

— Вообще-то, наоборот. Он никогда не будет болеть. 

— Ну он натуральный Котангенс!

— Это с чего ты взяла?

— Ну… Треугольный хвост, треугольные уши, белый воротничок… И лапки тоже белые! А звучит-то как...

— Колдрекс...

— Котангенс… — хором мечтательно протягивают девушки.

— Солнц, а зачем нам котенок? — спросила Маня, перебив Солнце.

— А ты разве котят не любишь?

— Я-то люблю. Но ты-то нет!

— И что. Котята милые.

— Пока не вырастут, ага! Я посмотрю на тебя, когда этакая тушка весом кэгэ в десять будет прыгать на тебя с высоты шкафа. Чтобы разбудить.

— Кузь. Ты чо. Тушки по десять кэгэ просто не могут по определению залезать на шкаф.

— Ну, значит, со стула.

— Ну тогда мы заведем котенка, который всегда будет котенком!

— Гениальная логика, — улыбнулась Маруся.

— И вообще. Не пытайся меня переубедить!

— Да я просто не понимаю, как человек, который чего-то не любит, может назвать это что-то милым.

— Но если человек этого не любит, то не значит, что это не милое. Особенно для других людей.

— Солнце-е-е!.. — угрожающе начала Маня.

— Так, всё, не перебивай меня, пока вдохновение не улетело, — предусмотрительно выпалила Солнце.

— Котлеткин, ты где? — вопит Солнце, — Котлеткин!!! Кэп!!! Солнце уже зашло! Ужин! Мань!!! — изменяется объект поисков.

— Что? — доносится с другого угла квартиры.

— Ты Котлеткина не видела???

— Кого?!

— Ну, Котангенса?

— Нет, не видела, — навстречу Солнцу выходит удивленная Маня. — А что такое?

— Да я покормить его хочу… А, кузь, что коты едят?

— Э-э-э… Ну… Молоко?

— Маня!!! Ку-ку! — Солнце небольно стучит Марусю по макушке. — Едят, а не пьют!

— Ну блин, Солнц, я ж говорю — молоко!

— Молоко — жидкость! Как это можно есть?? Даже если ты — кот??

— В молоке просто полно витаминов и питательных веществ, понимаешь?

— Нет, — честно признается Солнце. — Это абсолютно нелогично. Ну, так что едят котёнки?

— Да не знаю я! Давай лучше молоком напоим.

— Ну ладно. Что ж там… Только его найти ещё нужно. Капитан Котлеткин!!! — снова орет Солнце.

— Солнц, а почему Капитан Котлеткин?

— Ну он же главный на Котлетоносце! — удивленно объясняет Солнце. — Значит, Кэп!

Маня с Солнцем в поисках забредают в большую комнату — там, где они ранее сидели у открытого окна. Теперь здесь сидит серый котенок, робко жмущийся к стенке и созерцающий дождливый город. Ветер, десятый этаж — Маня любила повыше, — создавали впечатление того, что котенок должен вот-вот сорваться, и ужас ледяными объятиями окутывает Солнце.

— Кэ-э-э-эп!!! Быстро слазь оттуда!!! — котенок, подпрыгнув от неожиданности, оборачивается, показывая, что прыгать не собирается.

Маленькое, мокрое создание, смотрящее в серую даль, вызывает вдруг у Солнца безумную смесь жалости и нежности, и она, подлетев к подоконнику, подхватывает его на руки и вопит:

— Кузь, я тебя понимаю! Маленький мой, никому тебя не отдам!!! Ты точно останешься у нас до конца веков!!!

Маня, чувствуя легкий укол ревности, замечает:

— Ты же не любишь котов.

— Маня, этот — особенный! — доказывает Солнце, прижимая Котангенса к щеке.

— Солнц, ты же его задушишь! — и спасатель котят Маня спешит на помощь.

— Не задушу!!! — уворачиваясь, хохочет инквизиторша.

— А ну полож птичку! Я ревную! — сразу, без увертюр признается Маруся.

— К коту?!

— Не. К тебе.

— Кота?!?

— Птичку!

Солнце обиженно выпячивает губу. Взъерошенный Котангенс вырывается из её рук и исчезает в неизвестном направлении. А Маня, не удержавшись, мягко чмокает Солнце в оттопыренную губу.

— Какая ж ты противная! — воскликнула Маня.

— Повторяешься, подруга! — ехидно ответила Солнце.

— Да ведь ты-то не меняешься!

— А что. Надо? — Солнце испытующе уставилась на Марусю.

— Ну… — смутилась та. — Да не смотри ты так на меня!

— Н-н-ну?

— Хм… Да не, не надо, — широко улыбнулась Маня. — Ты что. Ты и так лучше всех.

Солнце польщенно порозовела.

— Эй! — Маня легонько пихнула её в плечо. — Давай дальше рассказывай!

— Ну нетушки! Ты меня перебила? Перебила. Вот и давай теперь сама рассказывай дальше! — скомандовала Солнце.

Дождь затихает. Любопытный ветер заглядывает в единственное открытое окно, задевает створки, проносится, задев холодную люстру, путается в волосах и замирает, забравшись на шкаф.

— Тебе не холодно? — еле слышно спрашивает Солнце.

— Нет… — так же тихо отвечает Маня, сильнее прижимаясь к Солнцу — горячей, как радиоактивный реактор. — Почему ты всегда такая теплая? — спрашивает она, зарываясь носом в теплую шею подруги.

— А-а-ай, мне щикотно, — хихикает та, — Не знаю, мяу. Ну… Наверное, потому что кровь горячая.

— А кровь почему горячая?

— Потому что сердце стучит.

— А почему...

— Потому что люблю, — предугадывает вопрос Солнце.

Маруся, привстав на цыпочки, целует её в щеку и только сейчас понимает, что… Солнце выросла. 

— Маня-я-я… Я уже не вырасту-у-у… — тем театральным шепотом, который слышно на последнем ряду галёрки, вставила Солнце.

— Цыц, подголоски! — необычно твердо шикнула Маруся и, не обращая внимания на Солнце, задыхавшуюся от негодования, продолжила.

— Мяу?

Никакого внимания.

— Мяу, — немного увереннее.

И снова отвечает тишина.

— Мяу!

— Блин, Кэп, остань...

— Мяу!!!

— Кэп...

Обрадованный долгожданным вниманием Котлеткин встает на задние лапы, передние упирает в бок Солнца и начинает его мять, захватывая иногда легкую ткань футболки.

— Ай! Мань, чего он?

— Есть хочет...

— Точно есть?

— Угу… — раздаются звуки где-то в районе шеи Солнца. — Ты ж его так и не покормила.

— Мяу!!!

— Блин...

— Мяу, мяу, мяу!

— Капитан, Вы не потерпите?

— Мяу-у-у!!!!!

— Ясно. Эх, Мань, я пойду кота кормить.

— Ладно-о-о, — вздыхает Маня, выпускает Солнце из рук и отходит на шаг в сторону.

— Ну, Котлеткин, прошу. Ужин подан.

И Солнце уходит, сопровождаемая Котангенсом с гордо задранным треугольным хвостом.

— Эх, Мань, — вздохнула Солнце как только Маруся закончила.

— Что? — спросила та, смотря на Солнце, лежавшую на животе, подперев руками голову, и хитро глядевшую.

— Я тебе хочу сказать, моя дорогая, что чтобы ни случилось, и какой бы ни была наша семейная жизнь, мы всё равно поженимся! — выпалила Солнце.

— Да! Конечно! — громко подтвердила Маня и притянула Солнце к себе.